![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
augean_stablesПочему нет предпосылок для гражданской войны
Помню, когда я только начинал изучать политологию, был у нас профессор Виктор Андреевич Кулинченко. Так вот, он говорил: «Первое, чему вы должны научиться, — это чётко отделять социальное от политического». Хорошо, что я эти его слова запомнил. Умение развести две указанные вещи, действительно, помогает разбираться в сложных явлениях.
Клан уйдет — уклад останется
То противостояние между властью и обществом, что мы имеем в России, носит исключительно политический характер. Социальное измерение у него минимально.
В этом принципиальное отличие нынешнего конфликта от, например, событий конца 80-х. Реформаторам той эпохи надо было не только трансформировать авторитаризм в демократию, им предстояло ещё и радикально изменить общественный уклад. Страна осуществляла переход от социализма к капитализму, а значит её ждал длительный и конфликтный процесс создания предпринимательского класса, владеющего средствами производства, которые до этого принадлежали государству.
Сейчас ничего подобного делать не надо. Институт частной собственности сложился и создавать его с нуля не понадобится. Тем более нет необходимости объявлять враждебными целые социальные группы — как это было в 1917-м. Короче, задача стоит гораздо менее масштабная. Она касается политических, но не общественных институтов.
Дополнительные противоречия
Разницу можно объяснить на примере Американской революции (1775 — 1783) и Французской (1789 — 1799). В первом случае источником конфликта стали противоречия между колониальными властями и обществом; во-втором к расколу по оси власть-общество добавились усиливающиеся трения между разными группами населения: «третье сословие» вошло в столкновение с аристократией, а крепчающий в условиях Просвещения антирелигиозный сегмент — с церковью и её паствой.
Конечно, нельзя утверждать, что в Америке кануна революции не было социальных конфликтов. Они там тоже были — например, между тем, что в местной традиции называлось frontier и tidewater. Тем не менее, на основной разлом они не наложились и его не углубили. Всем было понятно, что разрешение главного противоречия — между британским парламентом и местными сообществами — никоим образом на соотношении сил между сторонами других конфликтующих пар не скажется.
Именно поэтому Американская революция оказалась ограниченной по своим задачам и была не очень радикальной — ничего подобного якобинскому или российскому «красному» и «белому» террору там не происходило. Американцам достаточно было свергнуть старое правительство и после этого можно было спокойно налаживать новую жизнь. Подавляющее большинство тех, кто в этом конфликте поддержал метрополию, никаким репрессиям не подвергались и смогли сохранить как свой социальный статус, так и свою собственность.
В общем, это была схватка не по вопросу о том, как должно быть устроено общество, а о том, как организовать функционирование властных институтов. Примерно то же самое предстоит сейчас и России.
Нет причин для насилия
Именно потому я не очень верю в перспективы гражданской войны, которой у нас так любят пугать обывателей. Противостояние между властью и обществом будет; между разными группами населения — вряд ли. Для последнего нет серьёзных предпосылок.
Никто ведь не собирается массово изымать у представителей каких-то классов имущество или лишать их каких-то прав. А воевать ради того, чтобы Путин мог и дальше пользоваться дворцом в Геленджике?.. Судя по отсутствию очередей из добровольцов у входов в военкоматы, дураков в стране не так много.
Когда мы начинаем рассуждать о вероятности того, что в стране вспыхнет гражданская война, то в первую очередь ссылаемся на возрастающий уровень агрессивности населения. Да, последнее, очевидно, имеет место, однако надо понимать, что для гражданской войны мало причин психологического характера, тут нужны ещё и структурные социальные предпосылки.
Идеальной для масштабной внутренней междоусобицы является ситуация, когда распределение власти, статусные различия и разница в доходах, имеющиеся в обществе, накладываются на этнорелигиозные границы, создавая у представителей каких-то этнических или религиозных групп ощущение того, что их «угнетают». Вот когда они начинают с этим «угнетением» бороться, тогда гражданские войны и начинаются. Так это было, например, в Ираке, когда сначала при Саддаме сунниты чувствовали себя в более привилегированном положении, чем шииты, а затем — после смены режима — ситуация развернулась в обратную сторону.
Так это было и в Руанде, где на протяжении 200 лет монархи тутси властвовали над народом хуту, затем на протяжении 30 лет сумевшие демонтировать монархию и создать республику хуту доминировали над оказавшимися в меньшинстве тутси, а затем первые устроили в отношении вторых геноцид, потому что заподозрили тех в намерении вернуть себе власть.
Что касается классических гражданских войн в духе ХХ века ` вроде российской или испанской, — то, повторюсь, они выросли из планов масштабного социального — а не только политического — переустройства общества. Сейчас в российской политике ни у кого из серьезных игроков таких планов нет.
Опасный сценарий — сепаратизм
Единственный более-менее реалистичный сценарий перерастания грядущей смуты в гражданскую войну связан с перспективами развала России, идею которого сейчас пытается продвигать часть российских оппозиционеров, некоторые украинские политики и небольшая фракция радикальных евродепутатов. Если участники организованного ими Форума свободных народов России получат в своё распоряжение большие бюджеты и приедут после падения режима в регионы с призывом выходить из состава страны, то они смогут привлечь в свои ряды немалое число потенциальных сепаратистов — особенно из числа представителей малых народов. С их помощью протестные настроения и общий идеологический кризис легко приведут к всплеску этнонационализма. Привнесение в политику этничности может закончиться резким всплеском конфронтационности, возникновением того самого социального измерения в политическом, по своей сути, конфликте.
Если выступавший на Форуме представитель ногайского народа начнёт всерьез реализовывать описанные им планы по отделению от России Астраханской области — да ещё и под ногайскими флагами, — то не факт, что русское население региона будет спокойно на это смотреть. Но если оппозиция и Запад не будут делать глупостей, если они не будут искусственно конструировать предстоящему конфликту этническое измерение, то никакой гражданской войны не будет.
Да, где-нибудь на окраине — например, на Кавказе — всё равно может полыхнуть. Если какая-то республика надумает выйти из состава России, то теоретически с криком «спасем Россию от развала» туда может броситься какой-нибудь Пригожин. Деньги у него есть, и набрать некоторое число «добровольцев» в стремительно нищающем обществе он сможет. Но это в любом случае будет конфликт локальный, а не общенациональный.
Короче, предстоящие перемены не должны никого пугать. Власть и собственность в стране удерживают не какая-то социальная группа, а всего лишь небольшой клан. От того, что он их лишится, статус и права основных групп населения не пострадают.
Аббас Галлямов для канала «Можем объяснить»
February 05, 2023
Помню, когда я только начинал изучать политологию, был у нас профессор Виктор Андреевич Кулинченко. Так вот, он говорил: «Первое, чему вы должны научиться, — это чётко отделять социальное от политического». Хорошо, что я эти его слова запомнил. Умение развести две указанные вещи, действительно, помогает разбираться в сложных явлениях.
Клан уйдет — уклад останется
То противостояние между властью и обществом, что мы имеем в России, носит исключительно политический характер. Социальное измерение у него минимально.
В этом принципиальное отличие нынешнего конфликта от, например, событий конца 80-х. Реформаторам той эпохи надо было не только трансформировать авторитаризм в демократию, им предстояло ещё и радикально изменить общественный уклад. Страна осуществляла переход от социализма к капитализму, а значит её ждал длительный и конфликтный процесс создания предпринимательского класса, владеющего средствами производства, которые до этого принадлежали государству.
Сейчас ничего подобного делать не надо. Институт частной собственности сложился и создавать его с нуля не понадобится. Тем более нет необходимости объявлять враждебными целые социальные группы — как это было в 1917-м. Короче, задача стоит гораздо менее масштабная. Она касается политических, но не общественных институтов.
Дополнительные противоречия
Разницу можно объяснить на примере Американской революции (1775 — 1783) и Французской (1789 — 1799). В первом случае источником конфликта стали противоречия между колониальными властями и обществом; во-втором к расколу по оси власть-общество добавились усиливающиеся трения между разными группами населения: «третье сословие» вошло в столкновение с аристократией, а крепчающий в условиях Просвещения антирелигиозный сегмент — с церковью и её паствой.
Конечно, нельзя утверждать, что в Америке кануна революции не было социальных конфликтов. Они там тоже были — например, между тем, что в местной традиции называлось frontier и tidewater. Тем не менее, на основной разлом они не наложились и его не углубили. Всем было понятно, что разрешение главного противоречия — между британским парламентом и местными сообществами — никоим образом на соотношении сил между сторонами других конфликтующих пар не скажется.
Именно поэтому Американская революция оказалась ограниченной по своим задачам и была не очень радикальной — ничего подобного якобинскому или российскому «красному» и «белому» террору там не происходило. Американцам достаточно было свергнуть старое правительство и после этого можно было спокойно налаживать новую жизнь. Подавляющее большинство тех, кто в этом конфликте поддержал метрополию, никаким репрессиям не подвергались и смогли сохранить как свой социальный статус, так и свою собственность.
В общем, это была схватка не по вопросу о том, как должно быть устроено общество, а о том, как организовать функционирование властных институтов. Примерно то же самое предстоит сейчас и России.
Нет причин для насилия
Именно потому я не очень верю в перспективы гражданской войны, которой у нас так любят пугать обывателей. Противостояние между властью и обществом будет; между разными группами населения — вряд ли. Для последнего нет серьёзных предпосылок.
Никто ведь не собирается массово изымать у представителей каких-то классов имущество или лишать их каких-то прав. А воевать ради того, чтобы Путин мог и дальше пользоваться дворцом в Геленджике?.. Судя по отсутствию очередей из добровольцов у входов в военкоматы, дураков в стране не так много.
Когда мы начинаем рассуждать о вероятности того, что в стране вспыхнет гражданская война, то в первую очередь ссылаемся на возрастающий уровень агрессивности населения. Да, последнее, очевидно, имеет место, однако надо понимать, что для гражданской войны мало причин психологического характера, тут нужны ещё и структурные социальные предпосылки.
Идеальной для масштабной внутренней междоусобицы является ситуация, когда распределение власти, статусные различия и разница в доходах, имеющиеся в обществе, накладываются на этнорелигиозные границы, создавая у представителей каких-то этнических или религиозных групп ощущение того, что их «угнетают». Вот когда они начинают с этим «угнетением» бороться, тогда гражданские войны и начинаются. Так это было, например, в Ираке, когда сначала при Саддаме сунниты чувствовали себя в более привилегированном положении, чем шииты, а затем — после смены режима — ситуация развернулась в обратную сторону.
Так это было и в Руанде, где на протяжении 200 лет монархи тутси властвовали над народом хуту, затем на протяжении 30 лет сумевшие демонтировать монархию и создать республику хуту доминировали над оказавшимися в меньшинстве тутси, а затем первые устроили в отношении вторых геноцид, потому что заподозрили тех в намерении вернуть себе власть.
Что касается классических гражданских войн в духе ХХ века ` вроде российской или испанской, — то, повторюсь, они выросли из планов масштабного социального — а не только политического — переустройства общества. Сейчас в российской политике ни у кого из серьезных игроков таких планов нет.
Опасный сценарий — сепаратизм
Единственный более-менее реалистичный сценарий перерастания грядущей смуты в гражданскую войну связан с перспективами развала России, идею которого сейчас пытается продвигать часть российских оппозиционеров, некоторые украинские политики и небольшая фракция радикальных евродепутатов. Если участники организованного ими Форума свободных народов России получат в своё распоряжение большие бюджеты и приедут после падения режима в регионы с призывом выходить из состава страны, то они смогут привлечь в свои ряды немалое число потенциальных сепаратистов — особенно из числа представителей малых народов. С их помощью протестные настроения и общий идеологический кризис легко приведут к всплеску этнонационализма. Привнесение в политику этничности может закончиться резким всплеском конфронтационности, возникновением того самого социального измерения в политическом, по своей сути, конфликте.
Если выступавший на Форуме представитель ногайского народа начнёт всерьез реализовывать описанные им планы по отделению от России Астраханской области — да ещё и под ногайскими флагами, — то не факт, что русское население региона будет спокойно на это смотреть. Но если оппозиция и Запад не будут делать глупостей, если они не будут искусственно конструировать предстоящему конфликту этническое измерение, то никакой гражданской войны не будет.
Да, где-нибудь на окраине — например, на Кавказе — всё равно может полыхнуть. Если какая-то республика надумает выйти из состава России, то теоретически с криком «спасем Россию от развала» туда может броситься какой-нибудь Пригожин. Деньги у него есть, и набрать некоторое число «добровольцев» в стремительно нищающем обществе он сможет. Но это в любом случае будет конфликт локальный, а не общенациональный.
Короче, предстоящие перемены не должны никого пугать. Власть и собственность в стране удерживают не какая-то социальная группа, а всего лишь небольшой клан. От того, что он их лишится, статус и права основных групп населения не пострадают.
Аббас Галлямов для канала «Можем объяснить»
February 05, 2023
