Предпринимать или отнимать
Apr. 19th, 2024 12:45 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
augean_stables РПЦ в борьбе за ценности
Сегодня у нас новый гость: Матвей Бислер, преподаватель бакалаврской программы «Мировая политика» Шанинки
В 2016 году в журнале Religion, State & Society вышла довольно влиятельная и цитируемая статья Кристины Штёкль, посвященная обоснованию статуса Русской Православной Церкви в качестве «морального предпринимателя» (анг. «moral entrepreneur») — такого актора публичного пространства, который своей главной целью ставит конструирование и защиту норм, охрану общественной нравственности и морали в целом.
Совершенно очевидно, что задумка статьи была вдохновлена той «идейной импровизацией», которую мы последовательно наблюдаем с 2012 года и которую трудно назвать иначе как «консервативный поворот». Сначала «духовные скрепы», затем «традиционные ценности» — эти идеологемы заполонили публичное пространство, просочились в федеральные законы, Стратегии национальной безопасности и, наконец, в Конституцию. Ключевая роль РПЦ в этом процессе не может быть переоценена, что отмечает Штёкль: православное духовенство участвует в формировании норм локально, а затем и в их распространении глобально. Адресатами международной деятельности РПЦ могут быть как страны «глобального юга», так и притесняемые западной повесткой «истинные европейцы», еще не позабывшие свои традиционные корни. Так или иначе, понятно, что с этой перспективы РПЦ участвует в продуктивном предпринимательстве норм и предлагает эти нормы своей аудитории.
Однако аргументы в рамках этого подхода можно парировать, если задуматься о том, действительно ли РПЦ удается производить позитивные смыслы — нормы, которые нужно соблюдать, образ будущего, к которому нужно стремиться, — или же это попытка сформировать негативные смыслы — нормы, которые нельзя соблюдать, образ будущего, которого следует избегать. Это аналитическое разделение становится особенно актуальным в контексте того, что традиционные ценности могут быть по-настоящему привлекательны только на контрасте с западными «псевдоценностями».
Без присутствия другого традиционные ценности становится попросту не от кого защищать, а предлагаемые нормы становятся обыденностью жизни, а не острым вызовом странам Запада или маяком истины в море заблуждающейся повседневности. Действительно, найдется не так много политиков с избирателями, которые будут возражать против тезисов «крепкая и дружная семья — это хорошо» или «помощь и взаимовыручка лучше эгоизма и эксплуатации», поскольку они наверняка являются основополагающими для всякой общности, начиная от домохозяйства и заканчивая национальными идентичностями. Позитивная составляющая традиционных ценностей оказывается довольно близкой к здравому смыслу, лишь когда эти ценности используются для сопротивления другому, для ограничения, а не разрешения, проявляется их «самость».
К добру или к худу ли, традиционные ценности становятся наиболее заметными для широкой общественности, когда крепкая семья обеспечивается за счет ограничений «нетрадиционных отношений» и запрета абортов, а помощь и взаимовыручка контрастирует с «либеральным культом вседозволенности» и радикальным индивидуализмом.
С этой перспективы становится возможным говорить о «моральных антипренёрах» (анг. moral antipreneurs) или о «моральных отнимателях» — тех, кто выступает против соблюдения какой-либо нормы или фрагмента морали. Здесь РПЦ уже является не системным актором, а внесистемной оппозицией, которая борется с нормами либерального миропорядка, и потому протестует против соблюдения «навязываемой» ей морали.
Традиционные ценности не «для», а «вопреки».
1. Bloomfield, A. (2016). Norm antipreneurs and theorising resistance to normative change. Review of International Studies, 42(2), 310–333.
2. Stoeckl, K. (2016). The Russian Orthodox Church as moral norm entrepreneur. Religion, State and Society, 44(2), 132–151.
#гость
Politicanimalis
Сегодня у нас новый гость: Матвей Бислер, преподаватель бакалаврской программы «Мировая политика» Шанинки
В 2016 году в журнале Religion, State & Society вышла довольно влиятельная и цитируемая статья Кристины Штёкль, посвященная обоснованию статуса Русской Православной Церкви в качестве «морального предпринимателя» (анг. «moral entrepreneur») — такого актора публичного пространства, который своей главной целью ставит конструирование и защиту норм, охрану общественной нравственности и морали в целом.
Совершенно очевидно, что задумка статьи была вдохновлена той «идейной импровизацией», которую мы последовательно наблюдаем с 2012 года и которую трудно назвать иначе как «консервативный поворот». Сначала «духовные скрепы», затем «традиционные ценности» — эти идеологемы заполонили публичное пространство, просочились в федеральные законы, Стратегии национальной безопасности и, наконец, в Конституцию. Ключевая роль РПЦ в этом процессе не может быть переоценена, что отмечает Штёкль: православное духовенство участвует в формировании норм локально, а затем и в их распространении глобально. Адресатами международной деятельности РПЦ могут быть как страны «глобального юга», так и притесняемые западной повесткой «истинные европейцы», еще не позабывшие свои традиционные корни. Так или иначе, понятно, что с этой перспективы РПЦ участвует в продуктивном предпринимательстве норм и предлагает эти нормы своей аудитории.
Однако аргументы в рамках этого подхода можно парировать, если задуматься о том, действительно ли РПЦ удается производить позитивные смыслы — нормы, которые нужно соблюдать, образ будущего, к которому нужно стремиться, — или же это попытка сформировать негативные смыслы — нормы, которые нельзя соблюдать, образ будущего, которого следует избегать. Это аналитическое разделение становится особенно актуальным в контексте того, что традиционные ценности могут быть по-настоящему привлекательны только на контрасте с западными «псевдоценностями».
Без присутствия другого традиционные ценности становится попросту не от кого защищать, а предлагаемые нормы становятся обыденностью жизни, а не острым вызовом странам Запада или маяком истины в море заблуждающейся повседневности. Действительно, найдется не так много политиков с избирателями, которые будут возражать против тезисов «крепкая и дружная семья — это хорошо» или «помощь и взаимовыручка лучше эгоизма и эксплуатации», поскольку они наверняка являются основополагающими для всякой общности, начиная от домохозяйства и заканчивая национальными идентичностями. Позитивная составляющая традиционных ценностей оказывается довольно близкой к здравому смыслу, лишь когда эти ценности используются для сопротивления другому, для ограничения, а не разрешения, проявляется их «самость».
К добру или к худу ли, традиционные ценности становятся наиболее заметными для широкой общественности, когда крепкая семья обеспечивается за счет ограничений «нетрадиционных отношений» и запрета абортов, а помощь и взаимовыручка контрастирует с «либеральным культом вседозволенности» и радикальным индивидуализмом.
С этой перспективы становится возможным говорить о «моральных антипренёрах» (анг. moral antipreneurs) или о «моральных отнимателях» — тех, кто выступает против соблюдения какой-либо нормы или фрагмента морали. Здесь РПЦ уже является не системным актором, а внесистемной оппозицией, которая борется с нормами либерального миропорядка, и потому протестует против соблюдения «навязываемой» ей морали.
Традиционные ценности не «для», а «вопреки».
1. Bloomfield, A. (2016). Norm antipreneurs and theorising resistance to normative change. Review of International Studies, 42(2), 310–333.
2. Stoeckl, K. (2016). The Russian Orthodox Church as moral norm entrepreneur. Religion, State and Society, 44(2), 132–151.
#гость
Politicanimalis
