![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
augean_stablesКак историк Тимоти Снайдер стал главным толкователем наших темных времен
«Фашизм никогда не был дискредитирован, он был только побежден. Россияне должны быть побеждены, как были побеждены немцы», — считает профессор Снайдер. Он был одним из немногих англоязычных авторов, которые предвидели вторжение России в Украину в 2014 году. Над тем прогнозом смеялись даже его друзья.
Профессор Тимоти Снайдер во Львове 25 марта 2023 года
В сентябре прошлого года, через семь месяцев после того, как Россия начала полномасштабную войну в Украине, историк Йельского университета Тимоти Снайдер отправился на поезде из Польши в Киев. Поездка заняла 16 часов. Снайдер хорошо знал Киев: он неоднократно приезжал туда с начала 1990-х, когда еще был аспирантом. Тогда новая столица постсоветской Украины была невзрачной и провинциальной. В следующие десятилетия Киев разросся и похорошел, а Снайдер, которому сейчас 53 года, стал выдающимся историком Восточной Европы. Выйдя на станции Киев-Пассажирский, он увидел, как город изменился из-за войны. Повсюду были мешки с песком, блокпосты из бетона и стальные «ежи» против российских танков. Сигналы воздушной тревоги звучали из мобильных телефонов в карманах и сумочках.
Не всё было непривычным. Первые месяцы войны прошли для украинцев относительно хорошо. Этот факт удивил многих наблюдателей, но не Снайдера. К сентябрю Киеву уже не угрожал неминуемый риск оккупации. Хотя жизнь и не стала полностью нормальной, но ее довоенный ритм восстановился хотя бы отчасти. Можно было постричься в парикмахерской, сходить на стендап в клуб или позагорать на берегу Днепра.
Снайдер приехал, чтобы выступить на ежегодной конференции Yalta European Strategy (YES), которую организуют с 2004 года для развития связей с Европой. На конференции, финансируемой украинским олигархом, ранее выступали представители мировой элиты. Билл и Хиллари Клинтон, Гордон Браун, Элтон Джон, Ричард Брэнсон — все они участвовали в ней когда-то. В список участников 2022 года вошли советник по национальной безопасности президента США Джейк Салливан и Эрик Шмидт, бывший гендиректор Google.
Хотя Снайдер и не представитель мировой элиты, он уже посещал конференцию до этого. В первый раз в 2014 году, через несколько лет после публикации книги «Кровавые земли» — провокационного и эмоционально тяжелого повествования о зверствах нацистов и советских войск. По словам одного рецензента, эта книга сделала Снайдера, «возможно, самым талантливым молодым историком современной Европы». Книга имела большой успех, но в последующие годы Снайдер стал больше писать о современных проблемах, в их числе — климатический кризис, здравоохранение и политика Украины. Одним из самых выдающихся американских интеллектуалов последнего десятилетия он стал благодаря тому, что написал о двух фигурах: Дональде Трампе и Владимире Путине.
Самое известное творение Снайдера — небольшая книга 2017 года «О тирании». Она стала бестселлером и снискала ему славу главного интеллектуала левоцентристского движения против Трампа, которое иногда называют «либеральным сопротивлением». Благодаря книге Снайдера стали регулярно приглашать на телевидение. «Обсуждаете вы эту книгу с друзьями или нет, но ваши знакомые точно читали и перечитывали ее», — сказала телеведущая Рэйчел Мэддоу. Прогнозы, которые Снайдер делал для своей аудитории, почти всегда были мрачными. Но в то же время они вселяли странную уверенность. «Вы не ошибаетесь, если считаете, что ситуация тяжелая, — говорил им Снайдер. — Это вам скажет любой специалист по политическому поведению: все обстоит именно так, как кажется».
Грозные предупреждения Снайдера было легко представить в карикатурном виде как буржуазно-либеральный пессимизм. Однако попытки Трампа пересмотреть итоги выборов 2020 года доказали всё то, что критики Снайдера считали преувеличением. 9 января 2021 года, через три дня после штурма Капитолия, Снайдер опубликовал в New York Times эссе, где сделал еще одно пророческое предсказание. По его мнению, неудавшийся путч Трампа был скорее началом, чем концом. Поскольку «большая ложь» Трампа о том, что он выиграл выборы, «теперь стала священным делом, ради которого люди пошли на жертвы», она останется мощной силой в американской политике, если не будут предприняты согласованные усилия, чтобы ее остановить.
Взгляды Снайдера на Путина были еще более пессимистичными. В путинской России Снайдер видит коррумпированную автократию, обратившуюся к неофашизму в попытке вернуть себе имперскую славу. Он был одним из немногих англоязычных авторов, которые предвидели вторжение России в Украину в 2014 году. Над тем прогнозом смеялись даже его друзья. В книге «Черная земля» он также предупредил, что «новый российский колониализм» угрожает европейской стабильности. По его мнению, полномасштабное вторжение, начавшееся в прошлом году, стало не мелким региональным конфликтом, как считают некоторые, а преступлением эпохального значения. «Речь идёт о существовании демократического будущего как такового», — писал он в журнале Foreign Affairs.
За последний год Снайдер стал одним из самых ярких комментаторов войны в Украине. Он часто пишет и говорит об этом конфликте. В середине марта он даже выступил в Совете безопасности ООН. Снайдер запустил проект по документированию войны и собрал более $1,2 млн на систему борьбы с беспилотниками, что поддержали далеко не все. Курс истории Украины, который он читал прошлой осенью в Йельском университете, собрал сотни тысяч просмотров на YouTube. Снайдер стал одним из самых известных западных интеллектуалов и в самой Украине. «Раньше он был известен в кругах историков и интеллигенции. Но теперь его хорошо знают даже обычные люди», — сказал мне недавно его друг, рок-звезда Украины Святослав Вакарчук.
Владимир Зеленский и Тимоти Снайдер в Киеве в сентябре 2022 года
Доказательством авторитета Снайдера служит то, что конференция YES была лишь вторым по значимости мероприятием в его поездке в Киев. Основной целью была личная встреча с президентом Украины Владимиром Зеленским. Об этом сам Снайдер рассказал мне в одном из трех долгих разговоров, которые у нас были за последнее время. Как говорит Снайдер, украинцы «думают, что я гораздо важнее, чем я есть на самом деле». «Зеленский рассматривал меня как того, к чьему голосу прислушиваются. Сам я не питаю иллюзий на этот счет. Но Зеленский тогда сказал: «Мы с женой читали вашу книгу “О тирании”». Это первое, что он сказал, когда я его встретил», — вспоминает он.
Они разговаривали более двух часов, сидя в зеленых кожаных креслах в кабинете президента. Обсуждали Шекспира, чешского драматурга и политика Вацлава Гавела, советского физика и диссидента Андрея Сахарова. Говорили и о свободе, которой будет посвящена новая книга Снайдера. И особенно о решении Зеленского остаться в Украине после начала войны. Зеленский сказал, что, хотя большинство западных наблюдателей ждали, что он сбежит, сам он никогда не считал, что у него есть выбор. «Это тот тезис, который он помог мне сформулировать, — говорит Снайдер. — Быть свободным означает, что в конце концов вы окажетесь в ситуации, когда почувствуете, что у вас нет выбора».
Интерес Снайдера к тому, что он называет «выбором без выбора» Зеленского, неудивителен: он предсказывал это и накануне войны. Как ученый и интеллектуал, Снайдер долгое время исходил из убеждения, что «в жизни бывают моменты, когда ваши действия гиперболизируются». «Может случиться так, что вы берете то, что должно пойти по очень плохому сценарию, и меняете весь ход вещей относительно небольшим усилием», — говорит он. Решение Зеленского, как и украинское сопротивление в целом, стало для него яркой демонстрацией того, что это предположение было вполне обоснованным.
____________________
В отличие от большинства профессиональных историков, Снайдер часто проводит аналогии между прошлым и настоящим. Еще необычнее то, что он регулярно дает прогнозы на будущее. Он называет это «режимом Кассандры». Это отличается от его исторической работы, но не полностью: «История — это не скучное перечисление фактов, которые мы знали, но забыли. Это постоянное захватывающее открытие вещей, которые действительно произошли, хотя не ожидались в то время и считались совершенно невероятными. Первая мировая война, Холокост — многое из того, что стало абсолютно фундаментальным, считалось в то время смешным, абсурдным и невозможным. Как только вы это узнаёте, у вас появляется интуиция, что, быть может, прямо сейчас происходит что-то, чего остальные не видят».
Снайдер вырос в семье квакеров на юго-западе штата Огайо. Он сохраняет веру Среднего Запада в то, что нужно прямо говорить все, что имеешь в виду. Его неприукрашенная проза отличается крепкой простотой. В отличие от большинства ученых Снайдер чувствует глубокую ответственность за то, чтобы максимально прямо излагать свои идеи: «Очень легко спрятаться за мыслью, что то, чем я занимаюсь как философ, психолог или микробиолог, очень сложно. Честно говоря, я не верю в это».
Снайдеру не нравится тяга ученых прятать суждения под маской псевдообъективности. В нем самом сильно моральное чувство, которым он обязан родителям. Его жена Марси Шор называет это «рефлексом спасать мир». Она сказала мне, что у мамы Снайдера есть «очень успокаивающее чувство моральной ясности». «В мире нет идеальных решений и абсолютной невинности. Поэтому смотрите на ситуацию, как она есть, делайте выбор и идите вперед», — таков её принцип. Снайдер, по словам жены, во многом такой же.
Сама Шор — также историк Йельского университета. Она отмечает глубокую уверенность мужа в собственных силах. Она рассказала мне о занятиях по подготовке к родам, которые они со Снайдером посещали, когда она носила их сына. Тогда они жили в Вене. Акушерка на курсах говорила с будущими родителями на разговорном венском диалекте немецкого. На первом занятии супруги поняли только 60% того, что говорили. «Разницу между нами можно увидеть в этой небольшой, но показательной сцене, — рассказывает Шор. — Тим был спокоен и убежден, что те 60%, которые мы поняли, и были самой важной информацией. А я была убеждена, что, наоборот, те 40%, которые мы не поняли, имели решающее значение».
По мере того, как общественный авторитет Снайдера рос, он привлекал все больше критиков. Его суждения были противоречивыми отчасти потому, что его собственную политику очень трудно определить. Для украинских националистов он американский левый. Для американских левых он украинский националист. Его книги пестрят необычными сочетаниями цитат: от писателя Джорджа Сондерса, автора романа «Линкольн в бардо», до Генри Киссинджера, автора бомбардировок Камбоджи. Снайдер обличал пороки нацизма и сталинизма, но выступает за военную поддержку Украины со стороны США. Из-за этого некоторые видят в нем догматичного бойца холодной войны. Но он выступал против войны в Ираке и далеко не однозначно относится к претензиям США на моральное превосходство. В обличительной речи «Наша болезнь» он подверг резкой критике частную систему здравоохранения США. В последнее время он выступал против поддерживаемых республиканцами законов, которые ограничивают обсуждение в школах истории расизма.
Пожалуй, наиболее частая критика Снайдера в последнее десятилетие связана с резкостью его публичных высказываний. Он часто представляет свои взгляды и прогнозы как неопровержимые факты. В этом году, после того как сотрудника ФБР обвинили в нарушении санкций против российского олигарха, Снайдер написал: «Мы находимся на грани шпионского скандала, который серьезно повлияет на то, как мы воспринимаем администрацию Трампа, нашу национальную безопасность, и нас самих». Две недели спустя он высмеял дискуссии о потенциальной ядерной эскалации вокруг Украины, назвав их «неправильными и постыдными» с моральной и стратегической точек зрения. «Самое важное, что можно сказать о ядерной войне: ее не будет», — заявил он.
Эта риторическая самоуверенность — важная черта, делающая его привлекательным для мейнстримной публики. Для тех зрителей, кто дезориентирован в нынешней политически неспокойной эпохе. Уверенный тон Снайдера дает им чувство твердой руки. Но именно он становится и пищей для критиков, которые говорят, что Снайдер слишком часто видит катастрофу буквально за каждым углом. Культурный критик Ли Сигел обвинил его в том, что он «создал свой бизнес на панике и стал пророком, прибыльность которого зависит от того, что его пророчества никогда не сбудутся». Политолог Дэниел Дрезнер в New York Times охарактеризовал «О тирании» как «перегруженную» книгу, «обреченную на провал из-за преувеличений». В журнале The Nation Софи Пинкхэм описала книгу Снайдера о Путине и Трампе «Дорога к несвободе» 2018 года как «апофеоз определенного параноидального стиля, который возник среди либералов из-за Трампа».
Шор сказала мне, что ее муж обладает «странным хладнокровием», которое позволяет ему воспринимать критику без эмоций. Сам Снайдер говорит, что не видит особого смысла в прямом общении с критиками. Тем не менее он не извиняется за то, что прямо говорит о том, что, по его мнению, произойдет. Снайдер гордится своей дальновидностью и действительно часто оказывается прав. Он настаивает, что его прогнозы — не салонная игра с целью набрать очки. Центральное место в его понимании истории занимает убеждение в том, что события не предопределяются лишь структурными факторами, такими как экономика или технологии. Его ужасные аналогии и роковые предчувствия нацелены не на то, чтобы повергнуть людей в депрессию или самодовольство. Напротив, делать прогнозы — значит подчеркивать непредсказуемость будущего и напоминать читателям, что у них все еще есть свобода изменить историю.
_______________________
В феврале я поехал в Нью-Хейвен, чтобы посмотреть, как Снайдер преподает в Йельском университете. Его утренняя лекция в холодный и солнечный День святого Валентина была посвящена массовым тюрьмам в США и СССР. Он вел урок вместе с философом Джейсоном Стэнли, его близким другом, который также стал столпом сопротивления Трампу. Урок проходил в классе с обшивкой из темного дерева, камином из черного мрамора и окнами с готическими арками, украшенными сценами из Библии. А в окне виднелся 14-этажный небоскреб, названный в честь недавно скончавшегося главного директора университета по инвестициям.
Хотя на страницах СМИ Снайдер иногда может показаться автором, которому неведом страх, в жизни он отчасти похож на «долговязого, несколько застенчивого студента», которого один из его учителей помнит со времен учебы. У Снайдера сухой юмор и талант к спонтанному красноречию. Но никто не назовет его властным. Он говорит тихо и носит серые и коричневые цвета. Этот скромный вид усиливает постоянное ощущение, что у него слишком много дел. «Я физически не могу ответить на письмо, — сказал он мне однажды. — Я всего лишь профессор истории. У меня нет секретарей».
Когда он вошел в класс, студенты не замолчали в трепете. Из-за редеющих седых волос, живых голубых глаз и расслабленно-сдержанного вида он резко контрастировал со Стэнли, который пришел на урок в черном костюме и солнцезащитных очках и тут же начал громко шутить с первым попавшимся студентом.
Темой занятия был научный расизм конца XIX века. Но Снайдер сказал, что хотел бы начать с некоторых философских тезисов, связанных с этой темой. Он начал короткую лекцию, в которой затрагивались платоновский Парменид, Книга Бытия, идея диалектики у Гегеля и Маркса, трактовка истории франко-американским эрудитом Рене Жираром, афроамериканский общественный деятель Уильям Дюбуа. Шор сказала мне, что общение и публичные выступления могут утомлять Снайдера. Но в классе стало ясно, что он получает от них удовольствие. Он говорил быстро и бегло, жестикулируя и излагая мысли готовыми для цитат предложениями.
Через несколько часов Стэнли объяснил мне ту отсылку к Платону. Он сказал, что Снайдер заранее захотел напомнить студентам о некоторых более ранних мыслителях. Стэнли в шутку процитировал ему слова Сократа: «Почему так, Парменид?» А Снайдер воспринял это как вызов. «Так всегда бывает. Он очень азартный человек», — говорит Стэнли.
«Фашизм никогда не был дискредитирован, он был только побежден. Россияне должны быть побеждены, как были побеждены немцы», — считает профессор Снайдер. Он был одним из немногих англоязычных авторов, которые предвидели вторжение России в Украину в 2014 году. Над тем прогнозом смеялись даже его друзья.
Профессор Тимоти Снайдер во Львове 25 марта 2023 года
В сентябре прошлого года, через семь месяцев после того, как Россия начала полномасштабную войну в Украине, историк Йельского университета Тимоти Снайдер отправился на поезде из Польши в Киев. Поездка заняла 16 часов. Снайдер хорошо знал Киев: он неоднократно приезжал туда с начала 1990-х, когда еще был аспирантом. Тогда новая столица постсоветской Украины была невзрачной и провинциальной. В следующие десятилетия Киев разросся и похорошел, а Снайдер, которому сейчас 53 года, стал выдающимся историком Восточной Европы. Выйдя на станции Киев-Пассажирский, он увидел, как город изменился из-за войны. Повсюду были мешки с песком, блокпосты из бетона и стальные «ежи» против российских танков. Сигналы воздушной тревоги звучали из мобильных телефонов в карманах и сумочках.
Не всё было непривычным. Первые месяцы войны прошли для украинцев относительно хорошо. Этот факт удивил многих наблюдателей, но не Снайдера. К сентябрю Киеву уже не угрожал неминуемый риск оккупации. Хотя жизнь и не стала полностью нормальной, но ее довоенный ритм восстановился хотя бы отчасти. Можно было постричься в парикмахерской, сходить на стендап в клуб или позагорать на берегу Днепра.
Снайдер приехал, чтобы выступить на ежегодной конференции Yalta European Strategy (YES), которую организуют с 2004 года для развития связей с Европой. На конференции, финансируемой украинским олигархом, ранее выступали представители мировой элиты. Билл и Хиллари Клинтон, Гордон Браун, Элтон Джон, Ричард Брэнсон — все они участвовали в ней когда-то. В список участников 2022 года вошли советник по национальной безопасности президента США Джейк Салливан и Эрик Шмидт, бывший гендиректор Google.
Хотя Снайдер и не представитель мировой элиты, он уже посещал конференцию до этого. В первый раз в 2014 году, через несколько лет после публикации книги «Кровавые земли» — провокационного и эмоционально тяжелого повествования о зверствах нацистов и советских войск. По словам одного рецензента, эта книга сделала Снайдера, «возможно, самым талантливым молодым историком современной Европы». Книга имела большой успех, но в последующие годы Снайдер стал больше писать о современных проблемах, в их числе — климатический кризис, здравоохранение и политика Украины. Одним из самых выдающихся американских интеллектуалов последнего десятилетия он стал благодаря тому, что написал о двух фигурах: Дональде Трампе и Владимире Путине.
Самое известное творение Снайдера — небольшая книга 2017 года «О тирании». Она стала бестселлером и снискала ему славу главного интеллектуала левоцентристского движения против Трампа, которое иногда называют «либеральным сопротивлением». Благодаря книге Снайдера стали регулярно приглашать на телевидение. «Обсуждаете вы эту книгу с друзьями или нет, но ваши знакомые точно читали и перечитывали ее», — сказала телеведущая Рэйчел Мэддоу. Прогнозы, которые Снайдер делал для своей аудитории, почти всегда были мрачными. Но в то же время они вселяли странную уверенность. «Вы не ошибаетесь, если считаете, что ситуация тяжелая, — говорил им Снайдер. — Это вам скажет любой специалист по политическому поведению: все обстоит именно так, как кажется».
Грозные предупреждения Снайдера было легко представить в карикатурном виде как буржуазно-либеральный пессимизм. Однако попытки Трампа пересмотреть итоги выборов 2020 года доказали всё то, что критики Снайдера считали преувеличением. 9 января 2021 года, через три дня после штурма Капитолия, Снайдер опубликовал в New York Times эссе, где сделал еще одно пророческое предсказание. По его мнению, неудавшийся путч Трампа был скорее началом, чем концом. Поскольку «большая ложь» Трампа о том, что он выиграл выборы, «теперь стала священным делом, ради которого люди пошли на жертвы», она останется мощной силой в американской политике, если не будут предприняты согласованные усилия, чтобы ее остановить.
Взгляды Снайдера на Путина были еще более пессимистичными. В путинской России Снайдер видит коррумпированную автократию, обратившуюся к неофашизму в попытке вернуть себе имперскую славу. Он был одним из немногих англоязычных авторов, которые предвидели вторжение России в Украину в 2014 году. Над тем прогнозом смеялись даже его друзья. В книге «Черная земля» он также предупредил, что «новый российский колониализм» угрожает европейской стабильности. По его мнению, полномасштабное вторжение, начавшееся в прошлом году, стало не мелким региональным конфликтом, как считают некоторые, а преступлением эпохального значения. «Речь идёт о существовании демократического будущего как такового», — писал он в журнале Foreign Affairs.
За последний год Снайдер стал одним из самых ярких комментаторов войны в Украине. Он часто пишет и говорит об этом конфликте. В середине марта он даже выступил в Совете безопасности ООН. Снайдер запустил проект по документированию войны и собрал более $1,2 млн на систему борьбы с беспилотниками, что поддержали далеко не все. Курс истории Украины, который он читал прошлой осенью в Йельском университете, собрал сотни тысяч просмотров на YouTube. Снайдер стал одним из самых известных западных интеллектуалов и в самой Украине. «Раньше он был известен в кругах историков и интеллигенции. Но теперь его хорошо знают даже обычные люди», — сказал мне недавно его друг, рок-звезда Украины Святослав Вакарчук.
Владимир Зеленский и Тимоти Снайдер в Киеве в сентябре 2022 года
Доказательством авторитета Снайдера служит то, что конференция YES была лишь вторым по значимости мероприятием в его поездке в Киев. Основной целью была личная встреча с президентом Украины Владимиром Зеленским. Об этом сам Снайдер рассказал мне в одном из трех долгих разговоров, которые у нас были за последнее время. Как говорит Снайдер, украинцы «думают, что я гораздо важнее, чем я есть на самом деле». «Зеленский рассматривал меня как того, к чьему голосу прислушиваются. Сам я не питаю иллюзий на этот счет. Но Зеленский тогда сказал: «Мы с женой читали вашу книгу “О тирании”». Это первое, что он сказал, когда я его встретил», — вспоминает он.
Они разговаривали более двух часов, сидя в зеленых кожаных креслах в кабинете президента. Обсуждали Шекспира, чешского драматурга и политика Вацлава Гавела, советского физика и диссидента Андрея Сахарова. Говорили и о свободе, которой будет посвящена новая книга Снайдера. И особенно о решении Зеленского остаться в Украине после начала войны. Зеленский сказал, что, хотя большинство западных наблюдателей ждали, что он сбежит, сам он никогда не считал, что у него есть выбор. «Это тот тезис, который он помог мне сформулировать, — говорит Снайдер. — Быть свободным означает, что в конце концов вы окажетесь в ситуации, когда почувствуете, что у вас нет выбора».
Интерес Снайдера к тому, что он называет «выбором без выбора» Зеленского, неудивителен: он предсказывал это и накануне войны. Как ученый и интеллектуал, Снайдер долгое время исходил из убеждения, что «в жизни бывают моменты, когда ваши действия гиперболизируются». «Может случиться так, что вы берете то, что должно пойти по очень плохому сценарию, и меняете весь ход вещей относительно небольшим усилием», — говорит он. Решение Зеленского, как и украинское сопротивление в целом, стало для него яркой демонстрацией того, что это предположение было вполне обоснованным.
____________________
В отличие от большинства профессиональных историков, Снайдер часто проводит аналогии между прошлым и настоящим. Еще необычнее то, что он регулярно дает прогнозы на будущее. Он называет это «режимом Кассандры». Это отличается от его исторической работы, но не полностью: «История — это не скучное перечисление фактов, которые мы знали, но забыли. Это постоянное захватывающее открытие вещей, которые действительно произошли, хотя не ожидались в то время и считались совершенно невероятными. Первая мировая война, Холокост — многое из того, что стало абсолютно фундаментальным, считалось в то время смешным, абсурдным и невозможным. Как только вы это узнаёте, у вас появляется интуиция, что, быть может, прямо сейчас происходит что-то, чего остальные не видят».
Снайдер вырос в семье квакеров на юго-западе штата Огайо. Он сохраняет веру Среднего Запада в то, что нужно прямо говорить все, что имеешь в виду. Его неприукрашенная проза отличается крепкой простотой. В отличие от большинства ученых Снайдер чувствует глубокую ответственность за то, чтобы максимально прямо излагать свои идеи: «Очень легко спрятаться за мыслью, что то, чем я занимаюсь как философ, психолог или микробиолог, очень сложно. Честно говоря, я не верю в это».
Снайдеру не нравится тяга ученых прятать суждения под маской псевдообъективности. В нем самом сильно моральное чувство, которым он обязан родителям. Его жена Марси Шор называет это «рефлексом спасать мир». Она сказала мне, что у мамы Снайдера есть «очень успокаивающее чувство моральной ясности». «В мире нет идеальных решений и абсолютной невинности. Поэтому смотрите на ситуацию, как она есть, делайте выбор и идите вперед», — таков её принцип. Снайдер, по словам жены, во многом такой же.
Сама Шор — также историк Йельского университета. Она отмечает глубокую уверенность мужа в собственных силах. Она рассказала мне о занятиях по подготовке к родам, которые они со Снайдером посещали, когда она носила их сына. Тогда они жили в Вене. Акушерка на курсах говорила с будущими родителями на разговорном венском диалекте немецкого. На первом занятии супруги поняли только 60% того, что говорили. «Разницу между нами можно увидеть в этой небольшой, но показательной сцене, — рассказывает Шор. — Тим был спокоен и убежден, что те 60%, которые мы поняли, и были самой важной информацией. А я была убеждена, что, наоборот, те 40%, которые мы не поняли, имели решающее значение».
По мере того, как общественный авторитет Снайдера рос, он привлекал все больше критиков. Его суждения были противоречивыми отчасти потому, что его собственную политику очень трудно определить. Для украинских националистов он американский левый. Для американских левых он украинский националист. Его книги пестрят необычными сочетаниями цитат: от писателя Джорджа Сондерса, автора романа «Линкольн в бардо», до Генри Киссинджера, автора бомбардировок Камбоджи. Снайдер обличал пороки нацизма и сталинизма, но выступает за военную поддержку Украины со стороны США. Из-за этого некоторые видят в нем догматичного бойца холодной войны. Но он выступал против войны в Ираке и далеко не однозначно относится к претензиям США на моральное превосходство. В обличительной речи «Наша болезнь» он подверг резкой критике частную систему здравоохранения США. В последнее время он выступал против поддерживаемых республиканцами законов, которые ограничивают обсуждение в школах истории расизма.
Пожалуй, наиболее частая критика Снайдера в последнее десятилетие связана с резкостью его публичных высказываний. Он часто представляет свои взгляды и прогнозы как неопровержимые факты. В этом году, после того как сотрудника ФБР обвинили в нарушении санкций против российского олигарха, Снайдер написал: «Мы находимся на грани шпионского скандала, который серьезно повлияет на то, как мы воспринимаем администрацию Трампа, нашу национальную безопасность, и нас самих». Две недели спустя он высмеял дискуссии о потенциальной ядерной эскалации вокруг Украины, назвав их «неправильными и постыдными» с моральной и стратегической точек зрения. «Самое важное, что можно сказать о ядерной войне: ее не будет», — заявил он.
Эта риторическая самоуверенность — важная черта, делающая его привлекательным для мейнстримной публики. Для тех зрителей, кто дезориентирован в нынешней политически неспокойной эпохе. Уверенный тон Снайдера дает им чувство твердой руки. Но именно он становится и пищей для критиков, которые говорят, что Снайдер слишком часто видит катастрофу буквально за каждым углом. Культурный критик Ли Сигел обвинил его в том, что он «создал свой бизнес на панике и стал пророком, прибыльность которого зависит от того, что его пророчества никогда не сбудутся». Политолог Дэниел Дрезнер в New York Times охарактеризовал «О тирании» как «перегруженную» книгу, «обреченную на провал из-за преувеличений». В журнале The Nation Софи Пинкхэм описала книгу Снайдера о Путине и Трампе «Дорога к несвободе» 2018 года как «апофеоз определенного параноидального стиля, который возник среди либералов из-за Трампа».
Шор сказала мне, что ее муж обладает «странным хладнокровием», которое позволяет ему воспринимать критику без эмоций. Сам Снайдер говорит, что не видит особого смысла в прямом общении с критиками. Тем не менее он не извиняется за то, что прямо говорит о том, что, по его мнению, произойдет. Снайдер гордится своей дальновидностью и действительно часто оказывается прав. Он настаивает, что его прогнозы — не салонная игра с целью набрать очки. Центральное место в его понимании истории занимает убеждение в том, что события не предопределяются лишь структурными факторами, такими как экономика или технологии. Его ужасные аналогии и роковые предчувствия нацелены не на то, чтобы повергнуть людей в депрессию или самодовольство. Напротив, делать прогнозы — значит подчеркивать непредсказуемость будущего и напоминать читателям, что у них все еще есть свобода изменить историю.
_______________________
В феврале я поехал в Нью-Хейвен, чтобы посмотреть, как Снайдер преподает в Йельском университете. Его утренняя лекция в холодный и солнечный День святого Валентина была посвящена массовым тюрьмам в США и СССР. Он вел урок вместе с философом Джейсоном Стэнли, его близким другом, который также стал столпом сопротивления Трампу. Урок проходил в классе с обшивкой из темного дерева, камином из черного мрамора и окнами с готическими арками, украшенными сценами из Библии. А в окне виднелся 14-этажный небоскреб, названный в честь недавно скончавшегося главного директора университета по инвестициям.
Хотя на страницах СМИ Снайдер иногда может показаться автором, которому неведом страх, в жизни он отчасти похож на «долговязого, несколько застенчивого студента», которого один из его учителей помнит со времен учебы. У Снайдера сухой юмор и талант к спонтанному красноречию. Но никто не назовет его властным. Он говорит тихо и носит серые и коричневые цвета. Этот скромный вид усиливает постоянное ощущение, что у него слишком много дел. «Я физически не могу ответить на письмо, — сказал он мне однажды. — Я всего лишь профессор истории. У меня нет секретарей».
Когда он вошел в класс, студенты не замолчали в трепете. Из-за редеющих седых волос, живых голубых глаз и расслабленно-сдержанного вида он резко контрастировал со Стэнли, который пришел на урок в черном костюме и солнцезащитных очках и тут же начал громко шутить с первым попавшимся студентом.
Темой занятия был научный расизм конца XIX века. Но Снайдер сказал, что хотел бы начать с некоторых философских тезисов, связанных с этой темой. Он начал короткую лекцию, в которой затрагивались платоновский Парменид, Книга Бытия, идея диалектики у Гегеля и Маркса, трактовка истории франко-американским эрудитом Рене Жираром, афроамериканский общественный деятель Уильям Дюбуа. Шор сказала мне, что общение и публичные выступления могут утомлять Снайдера. Но в классе стало ясно, что он получает от них удовольствие. Он говорил быстро и бегло, жестикулируя и излагая мысли готовыми для цитат предложениями.
Через несколько часов Стэнли объяснил мне ту отсылку к Платону. Он сказал, что Снайдер заранее захотел напомнить студентам о некоторых более ранних мыслителях. Стэнли в шутку процитировал ему слова Сократа: «Почему так, Парменид?» А Снайдер воспринял это как вызов. «Так всегда бывает. Он очень азартный человек», — говорит Стэнли.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2023-03-31 12:33 am (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 01:46 am (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 04:40 am (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 06:24 am (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 06:25 am (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 09:38 am (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 09:41 am (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 09:54 am (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 11:33 am (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 12:58 pm (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 01:09 pm (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 03:48 pm (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 05:53 pm (UTC)no subject
Date: 2023-03-31 09:44 pm (UTC)no subject
Date: 2023-04-02 04:33 pm (UTC)