«ЗАСТОЙ — 2»_Часть вторая

[augean_stables]

© Сергей Ёлкин

СТРАТЕГИИ РОСТА И ЛОВУШКА СРЕДНИХ ДОХОДОВ

Модели догоняющего экономического развития в пределе опираются на две противоположные стратегии: стратегию «опоры на собственные силы», или экспортно ориентированную стратегию (см. подробнее в тексте Константина Сонина). Экономическая история XX века изобиловала опытами первого рода от радикальных советского, «маоистского» и северокорейского сценариев до рыночных вариантов импортозамещающей индустриализации (ISI), опробованных в Латинской Америке в 1950–1980-х гг. Стратегии этого типа, демонстрируя обнадеживающие результаты на первых этапах, столкнулись с серьезными ограничениями по достижении среднего уровня дохода, когда возможности роста за счет вовлечения новых ресурсов и рабочей силы близки к исчерпанию. И, наоборот, именно страны, рано вставшие на путь экспортно ориентированного роста, явили редкие примеры перехода из клуба развивающихся в группу развитых экономик (Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Гонконг).

Сегодня Россия входит в группу стран с «доходом выше среднего» (“upper middle income”: 4000–12500 долларов валового национального дохода на душу населения10), причем, занимает в ней одну из первых строчек. Однако эта позиция в значительной мере обеспечена доходами от сырьевого экспорта. При этом Россия не критически отстает от развитых стран по уровню человеческого капитала и серьезно (критически) отстает по уровню развития промышленности (высокотехнологичных секторов) и сектора сопутствующих ей услуг.

Важнейшим ориентиром и среднесрочной целью экономического развития в этой ситуации является сокращение разрыва с развитыми странами по уровню ВВП на душу населения. Выбор тех или иных стратегий и конъюнктура мировых рынков могут вести как к увеличению, так и к сокращению этого разрыва. Так, отношение ВВП на душу населения России к среднему для развитых стран (стран ОЭСР) составляло 62 % в 2009 г., выросло до 65 % в 2013 и вновь упало до 60,5 % в 2019 г. В инерционном сценарии (средние темпы роста 1 % в год) этот показатель для России составит к середине 2030 х гг. уже 52 % от среднего уровня стран ОЭСР, а в интенсивном сценарии (3,5 % роста в год) достигнет 76 % (см. График 3). Это и есть основная вилка развития и цена долгосрочной стагнации для страны в среднесрочной перспективе.


График 3. ВВП на душу населения России, Китая и Казахстана как доля аналогичного показателя стран ОЭСР: факт (1992–2020) и прогноз (2021–2035)
Для 2020 г. использованы фактические данные сокращения ВВП в соответствующих странах, инерционный сценарий для всех стран на графике (в том числе служащих точкой отсчета стран ОЭСР) подразумевает сохранение среднегодовых темпов роста за последние 10 лет; источник данных по динамике ВВП на душу населения по ППС в 1992–2019 гг. — Всемирный банк, для 2021–2035 гг. — расчеты авторов.

Длительные колебания ВВП на душу населения на уровнях 40–70 % от аналогичного показателя развитых стран характерны для целого ряда экономик (преимущественно использовавших на стадии индустриализации стратегии импортозамещения) и называется «ловушкой среднего дохода» (см. подробнее в тексте Сергея Гуриева). В общем виде такая ситуация является результатом недостаточного роста производительности труда на фоне продолжающегося роста заработной платы и, следовательно, издержек на труд. В результате норма прибыли в экономике снижается, она становится менее привлекательной для инвестиций, а ее экспорт — менее конкурентоспособным. В свою очередь обществу сложно бывает смириться с тем, что сложившиеся в прошлом периоде распределение доходов и структура экономики, вроде бы обеспечившие в свое время неплохие результаты, нуждаются в глубокой реструктуризации; коалиции, складывающиеся в поддержку статус-кво, используют все возможные средства для его сохранения. В российском случае ситуация усугубляется тем, что экономика получает ренту от экспорта углеродов, в результате уровень доходов и бизнеса, и части населения находится выше того, который соответствует уровню достигнутого технологического развития и производительности труда. В случае подавленной политической конкуренции и непредставленности интересов значительных групп в политической системе ситуация приобретает еще более тяжелый характер.


График 4. Ловушка средних доходов и ее преодоление
Валовый национальный доход на душу населения в постоянных долларах 2010 г.; World bank, World development indicators database.


Ловушка средних доходов является серьезной проблемой: десятилетие за десятилетием страны топчутся в коридоре 40–70% от уровня развитых (см. треки России, Аргентины и Бразилии на Графике 4). В общем случае выход из ловушки связан с преодолением факторов, ее порождающих, — с ростом производительности, что фактически означает увеличение доли производимых экономикой товаров с высокой добавленной стоимостью. При том, что общие рекомендации экономистов на этот счет хорошо известны: укрепление прав собственности и нейтральности регулирования для повышения инвестиционной привлекательности, стимулирование технологического экспорта и экспорта услуг, вложения в инфраструктуру, человеческий капитал, исследования и разработки11 – их мало кому удается выполнить. Причина заключается как в том, что этому противодействуют сильные политические коалиции внутри страны, так и в том, что не существует универсального рецепта выхода из ловушки: в каждом конкретном случае необходимо искать те конкурентные преимущества, опираясь на которые экономика могла бы компенсировать относительно высокую цену труда.

КОНКУРЕНТНЫЕ ПРЕИМУЩЕСТВА И АЛЬТЕРНАТИВЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ

В качестве конкурентного преимущества России можно рассматривать, во-первых, ее географическое положение — близость одновременно к европейским и азиатским рынкам, а также наличие рынков стран бывшего СССР, перед которыми Россия имеет преимущество как в качестве человеческого капитала, так и в капиталовооруженности.

Важным фактором, способствующим выходу из ловушки средних доходов и переходу в клуб развитых стран, является наличие «институционального якоря» (см. подробнее в тексте Олега Ицхоки). Именно этот фактор в значительной мере обеспечил вхождение в клуб развитых стран Южной Европы и предстоящее вступление в него стран Центральной Европы в течение нынешнего и следующего десятилетий. Но институциональный якорь работает вместе с расширением доступа к рынкам (как правило, более богатых) «якорных» стран. При всех сложностях этого процесса Беларусь, Украина и Россия могли бы извлекать большую выгоду из географической и культурно-исторической близости к Европе.

Еще одним конкурентным преимуществом России является, как уже было сказано, качество человеческого капитала при умеренной стоимости высококвалифицированного труда. Наиболее известные индексы, измеряющие уровень человеческого развития помещают Россию в группу стран, непосредственно следующей за развитыми, однако в последние годы это преимущество начинает ослабевать12. «Самой большой долгосрочной проблемой текущей модели является снижение качества человеческого капитала, — пишет Наталья Орлова. — К моменту, когда в мире произойдет технологическая революция, качество основной части российской рабочей силы не будет соответствовать новым навыкам». В качестве компенсирующей меры можно было бы повысить ставку социальных отчислений на физический труд, обнулив ее в профессиях нефизического труда. Однако главным фактором здесь является наличие спроса на высококвалифицированную инициативную рабочую силу на рынке труда, соглашается большинство экспертов. Иными словами, поддержание и сохранение этого преимущества непосредственно связано с выбором той или иной стратегии развития: экстенсивные стратегии будут вести к его сокращению и утрате.

Третьим конкурентным преимуществом является большой размер внутреннего рынка, который делает Россию потенциально привлекательной для транснациональных корпораций. В свою очередь, их присутствие в России ведет к переливу технологий и ноу-хау, улучшению корпоративных стандартов и бизнес-среды, открывает возможности для встраивания в цепочки добавленной стоимости.

Фундаментальные ограничения, конкурентные анти-преимущества российской экономики также хорошо известны: это неблагоприятный демографический тренд, ведущий к сокращению числа работающих и старению населения, достаточно высокая стоимость рабочей силы, снижающая конкурентность российских товаров, и неблагоприятный для развития предпринимательства, инвестиций и инноваций правовой режим. При этом отрицательный вклад последнего фактора в экономический рост в последние годы усиливается за счет политики как внешней, так и внутренней (доступ к рынкам и финансовым ресурсам) закрытости.

В целом, ограничения для конкуренции в форме преференций для крупных национальных компаний в альянсе с недемократическим режимом не является безусловным барьером для экономического роста, но лишь в рамках экспортно ориентированной модели, где задачей «национальных чемпионов» технологического сектора становится завоевание внешних рынков (модель Южной Кореи до конца 1990-х). С другой стороны, стимулирующий эффект может иметь, наоборот, повышение конкурентности внутренних рынков: так, одним из важных драйверов роста в Китае был процесс захвата части рынков государственных и связанных с государством компаний более производительными частными фирмами. Однако это предполагает неуклонное ограничение преференций для таких компаний и создание равных условий доступа; причем, этот процесс также приносит больше выгод в условиях открытости экономики.

Во всяком случае можно утверждать, что сочетание низкой конкурентности внутренних рынков, государственных преференций для приближенных компаний, с одной стороны, и установки на внешнюю закрытость экономики, с другой, является худшим из возможных сценариев для целей экономического развития. Встав перед необходимостью изменений, политические элиты могут предпочесть внешнюю открытость стимулированию внутренней конкуренции и быстрому уничтожению преференций, считает ректор РЭШ Рубен Ениколопов: такой сценарий выглядит политически более щадящим.

Политика стимулирования внутренней конкуренции и постепенное ограничение преференций, искажающих доступ компаний к ресурсам, могли бы включать в себя:

1. стимулирование конкуренции между регионами по «китайской модели»;

2. «коммерциализацию» государственного и квазигосударственного (госкомпании) сектора экономики и последовательный перевод таких компаний на «общий» режим отношений с государством;

3. установление четких горизонтов сокращения и прекращения господдержки для неэффективных производств и поощрение их реструктуризации;

4. развитие финансового сектора и его разгосударствление;

5. ограничение правового произвола и вмешательства силовых структур в экономическую деятельность.

Предметом консенсуса среди экономистов является то, что современный экономический рост и преодоление ловушки средних доходов невозможны без установки на открытость экономики. Успехи автаркических моделей («опора на собственные силы»), если и имели место, то связаны с предшествующими стадиями развития; примеров динамичного экономического роста для стран с уровнем дохода выше среднего без установки на открытость просто не существует.

ВЕКТОР ОПТИМАЛЬНЫХ СТРАТЕГИЙ

«Главный фактор, определяющий экономический прогресс, — это способность существующей политической системы раскрыть внутренний предпринимательский потенциал нации», — пишет Олег Вьюгин. Несмотря на то, что стимулы к сохранению перераспредлительной модели и комфорта стагнации сегодня велики, наиболее эффективным маневром, способным вывести экономику России на траекторию роста, мог бы стать отказ от политики экономической и культурной автаркии и преодоления тенденции к технологической и инвестиционной изоляции. Цели экономического развития (выход из ловушки средних доходов, сокращение разрыва с развитыми странами по уровню ВВП на душу населения, снижение рисков системного кризиса, связанного с падением цен на нефть) и цели российской внешней политики находятся сегодня в прямом конфликте. Между тем в истории хорошо известны примеры, когда в интересах выхода на траекторию роста, правительства (авторитарные правительства) резко меняли внешнеполитический курс, сформированный мощной традицией предыдущих десятилетий (Южная Корея при Пак Чон Хи в середине 1960-х, Китай в начале 1980-х при Дэн Сяопине).

Максимальное использование конкурентных преимуществ (близость к Европе и исторические связи с ней, качество человеческого капитала при относительно невысокой цене квалифицированного труда, масштаб внутреннего рынка), условием которого является возвращение к политике открытости, обозначает вектор оптимальных стратегий экономической политики на данном уровне экономического развития. А преодоление отставания России от развитых и динамично развивающихся стран со средним доходом в технологическом секторе промышленности и связанных с ним услугах должно стать их основной задачей.

Современный экономический рост и технологический прогресс в значительной мере концентрируются в международных (глобальных) цепочках создания добавленной стоимости (ГЦС — глобальные цепочки стоимости). Именно здесь происходит обмен инвестициями, технологиями и организационными навыками. Произошедшие сдвиги в мировом производстве и торговле, связанные с кооперацией в рамках ГЦС (охватывающих сегодня до 70 % мировой торговли), привели к серьезным изменениям в стратегиях и целях догоняющего развития.

Во-первых, показателем успеха и экспортоориентированности является теперь не столько наличие «национальных чемпионов», способных завоевывать международные рынки, сколько общее число фирм, вовлеченных в экспортно-импортные операции в рамках цепочек. И, наоборот, как показал опыт Южной Кореи, «национальные чемпионы» на этой стадии превращаются скорее в обузу для экономики и способны генерировать экономическую нестабильность. Во-вторых, кооперация в рамках цепочек подрывает саму логику стратегий импортозамещения: ограничения для импорта тянут за собой потенциальные ограничения для обратного экспорта, а производство в тех сегментах цепочки, где добавленная стоимость низкая, не выгодно странам со средним доходом (в силу относительно высокой цены труда).

В целом же эффективность участия в цепочках определяется тем местом, которое преимущественно занимают в них национальные фирмы: наиболее эффективным является обратный экспорт товаров в конце цепочки — на стадиях наиболее приближенных к конечному потребителю, именно на этот этап приходится основная добавленная стоимость. В то же время для сырьевых экономик характерно преимущественно прямое участие в цепочках, т. е. поставки сырьевых компонентов, находящихся в начале цепочек13.

Необходимость расширения технологического экспорта и более эффективного встраивания в глобальные цепочки стоимости принуждает к усилиям по поиску и возможному субсидированию секторов или ниш «скрытого сравнительного преимущества», как правило, смежных с текущими экспортными секторами, и расширения продуктовых корзин уже существующего экспорта.

В этом контексте необходимо упомянуть о важном достижении российского бизнеса, обозначившем вероятную сферу его потенциальной конкурентоспособности. В очень небольшом числе стран местные компании смогли успешно конкурировать даже на внутреннем рынке с американскими технологическими гигантами, такими как Google, Amazon, Facebook, Uber, Zynga. Российским частным компаниям это удалось (Yandex, Mail.ru, ВКонтакте, Озон); их успехи на внешних рынках пока ограничены, но они могут иметь влияние на рынки близлежащих стран, в том числе в Восточной Европе и странах бывшего СССР14. Тем драматичнее выглядят тенденции «политизации» этого сектора потенциального прорыва и ограничения для иностранных инвестиций, которые приведут в перспективе к его неминуемой консервации.

Центральная задача расширения участия национальных фирм в ГЦС требует усилий по созданию соответствующих условий и инфраструктуры на следующих направлениях: (1) развитие финансового сектора; (2) создание благоприятных условий для иностранных инвестиций; (3) развитие продвинутой инфраструктуры; (4) формирование условий и стимулов для инноваций и экспорта, в том числе и прежде всего за счет укрепления прав собственности и интеллектуальной собственности; (5) наращивание инвестиций в человеческий капитал, а также в исследования и разработки (в том числе за счет сокращения непроизводительных расходов). Продвижение по этим направлениям вряд ли может быть быстрым, однако в десятилетней перспективе способно привести к значительному расширению участия российских фирм в ГЦС, росту производства и экспорта в технологическом секторе, а также развитию сопутствующего сектора услуг.

На сегодняшний день известны два сценария успешного преодоления вызова средних доходов и перехода в клуб развитых стран: 1) наличие «институционального якоря» вкупе с перспективами доступа к рынкам «якорных» стран (так вошли в этот клуб страны Южной Европы и войдут в ближайшие десятилетия страны Центральной Европы); 2) форсированный экспортно ориентированный рост (азиатская модель — Япония, Южная Корея, Тайвань, Сингапур). По разным причинам для России невозможна в чистом виде реализация ни первого, ни второго сценария, но возможна контаминация их элементов. Используя географическое преимущество близости к Европе и Азии и преимущество в качестве человеческого капитала при сравнительно невысокой цене квалифицированного труда, Россия могла бы занять нишу экспортера продукции, основанной на европейских технологиях, на рынки СНГ и Восточной Азии. А используя преимущества масштаба рынка и высокое качество человеческого капитала, — расширять свое участие в глобальных цепочках стоимости и капитализировать региональное лидерство в интернет-экономике.

Такая стратегия не сулит «волшебного прорыва», но в случае успеха позволит избежать второго за пятьдесят лет структурного кризиса в 2030-е гг., связанного с волатильностью цен на нефть, реализовать и поддержать имеющиеся конкурентные преимущества и войти в новую технологическую эру с лучшим потенциалом и более устойчивой структурой экономики. Условием реализации такого сценария, однако, является энергичная смена приоритетов: выбор в пользу приоритетов развития вместо приоритетов конфронтации и автаркии, т.е. энергичный поворот к политике открытости экономики. И, наоборот, стратегии «опоры на собственные силы» гарантированно не ведут к достижению этих целей в силу складывающегося в мире разделения труда и соотношения цен. Модель обмена экспортируемых сырьевых ресурсов на товары и технологии, используемые для внутреннего потребления, не ведет к росту совокупного благосостояния за пределами периодов сверхвысоких цен на ресурсы и оборачивается по их окончании кризисами, возвращающими страну к предыдущим уровням дохода.




1 Здесь и далее, если не оговорено особо, приводятся данные Всемирного банка (World Development Indicators database); в 2009 г. российская экономика упала после мирового финансового кризиса на 7,8 %, но это падение отозвалось в восстановительном росте 2010 – 2011 гг. (4,5 % в год), поэтому отсчет следует начинать с 2009, а не 2010 г.; окончательно на траектории низкого роста экономика стабилизировалась в 2013 – 2019 гг.

2 По данным МВФ, в этот пул входят также Турция и Хорватия (World Economic Outlook database, 2020).

3 Maddison Project Database, version 2020. Bolt, Jutta and Jan Luiten van Zanden.

4 См. подробнее об этом: Гонтмахер Е. Ш. Социальная политика: стресс-тест пандемии и социальная политика / Е. Ш. Гонтмахер // Год ковида: предварительные выводы и вызовы десятилетия / под ред. К. Г. Рогова. — Москва : Либеральная миссия, 2020. — (Либеральная миссия — Экспертиза).

5 Россия стремительно улучшила свои позиции в рейтинге Doing business, поднявшись за 9 лет с 120 на 28 место, однако рейтинг учитывает стандартные процедуры ведения бизнеса, но не учитывает правовые риски. Изменение позиций России в рейтинге Doing business в известной мере отражает не только прогресс в регулировании (который имеет место), но и произошедшее перераспределение власти между государственной и силовой бюрократией. Обычная новость: «Прокурор Москвы Денис Попов вынес предостережение руководителю крупной сети супермаркетов о недопустимости завышения цен на подсолнечное масло» («Интерфакс», 30 марта 2021 г., 12.25), — вполне отражает подобные практики политико-силового вмешательства в экономическую деятельность за пределами дискреции экономических властей.

6 Maddison Project Database, version 2020. Bolt, Jutta and Jan Luiten van Zanden.

7 Ср. заявление президента Путина на «Совещании о мерах по стимулированию инвестиционной активности» (11 марта, 2021 г.; http://kremlin.ru/events/president/news/65141).

8 Об этом свидетельствует, в частности, и недавнее повышение ставки ЦБ на 25 б. п. (https://www.cbr.ru/press/keypr/).

9 См.: European Commission. A European Green Deal. Striving to be the first climate-neutral continent. Режим доступа: https://ec.europa.eu/info/strategy/priorities-2019-2024/european—green—deal_en ; дискуссии об углеродном сборе (в частности, «Вызовы углеродного регулирования») // Энергетический бюллетень. — 2021. — Март. — Вып. 94 (Аналитический центр при Правительстве РФ).

10 В постоянных долларах 2010 г. (классификация Всемирного банка); показатель России в 2019 г. — 11 636 долларов.

11 Agénor, P. R., Canuto, O. (2015). Middle-income growth traps. Research in Economics, 69(4), 641-660; Su, D. and Y. Yao. 2016. Manufacturing as the Key Engine of Economic Growth for Middle Income Economies. ADBI Working Paper 573. Tokyo: Asian Development Bank Institute; Jungsuk Kim & Jungsoo Park (2018) The Role of Total Factor Productivity Growth in Middle-Income Countries, Emerging Markets Finance and Trade, 54:6; Kharas, Homi and Gill, Indermit S., Growth Strategies to Avoid the Middle-Income Trap (December 1, 2019). Duke Global Working Paper Series No. 17, January 2020.

12 Индекс человеческого капитала Всемирного банка (Human capital Index, World bank, 2020), рассчитанный для России, помещает ее на 41 строчку общего рэнкинга стран; Индекс человеческого развития ООН (Human Development Index, UN, 2020) для России соответствует 52-й позиции в общем рэнкинге. При этом темпы роста российского HDI в последнее время резко замедлились, а HCI демонстрирует даже небольшое снижение.

13 См. подробнее: Всемирный банк. Доклад об экономике России. — 2020. — Декабрь. — Вып. 44.

14 См.: Moretti E. The New Geography of Jobs / E. Moretti // First Mariner Books. — 2013.


Кирилл Рогов
Серия "Либеральная миссия - экспертиза" под редакцией Кирилла Рогова
16.04.2021

Comments

[petitnicolas.livejournal.com]

[artroof.livejournal.com]

[maxvl.livejournal.com]

[sergey k (from livejournal.com)]

[tragik-1959.livejournal.com]

[belcantante.livejournal.com]

[leonardovich683.livejournal.com]

[leonardovich683.livejournal.com]

https://t.me/anatoly_nesmiyan/9673

https://t.me/russica2/51774

[chorneikot.livejournal.com]

[lx-photos.livejournal.com]

Классная статья.