Архитектура подчинения: механизмы передачи власти

[augean_stables]

Кто-то скажет, что главным для передачи власти является подготовка лояльной элиты, заинтересованной держаться выработанного политического курса. Отчасти это, конечно, верно. Разумеется, отбор преданных людей, способных творчески воспроизводить устоявшиеся нарративы, — вещь непременно важная. Особенно это важно в системе, где органы государственной власти опираются не на выработанные десятилетиями или веками устойчивые принципы взаимодействия власти и населения, а на приходящие в нарративной, часто эмоциональной форме послания, которые чиновникам и депутатам приходится также творчески перерабатывать в управленческие решения и законы.

В таких условиях функционирование государственных институтов зачастую основывается не на рациональной целесообразности или интересах фирм и домохозяйств, а скорее на кулуарном считывании либо публичных сигналов, либо непосредственно неформальных посланий, спущенных с верхних этажей власти.

Однако помимо достаточно непростой задачи — подготовить или отобрать из кандидатов кадры, способные с не меньшим энтузиазмом воспроизводить скрепляющие конструируемый политический организм нарративы, а также эффективно осуществлять все эти многочисленные многоэтажные консультации, важно создать условия, в которых подвластные смогли бы без каких-либо сомнений подчиняться существующему порядку. Причём подчиняться в долгосрочной перспективе, даже когда харизматичные архитекторы по естественным причинам не смогут контролировать политическое пространство вручную.

Поэтому, на наш взгляд, основная задача при передаче власти в большей мере заключается в выстраивании социально-политической архитектуры, создании таких условий, которые бы чётко фиксировали коридор социально-политического маневрирования как у новоиспечённых молодых граждан, так и у будущих лиц, принимающих ключевые решения. Необходимо, чтобы выстроенные рамки восприятия политики казались естественными и неизбежными. А для этого важно иметь контроль не только над когнитивными реакциями человека, но и над эмоциями. Добиться этого, на удивление, достаточно нетрудно, когда существуют все необходимые инструменты контроля над культурой.

Важно прояснить, что речь идёт не столько о тех правилах, что формулируются в законах, не о тех высказываниях, которые чётко через логические конструкции проясняют возможности и ограничения воспроизводства культуры. Это всё, конечно, фиксирует определённые контуры целенаправленной активности власть предержащих, но не отражает главные механизмы их влияния на население.

Каждый из нас проживает собственную уникальную жизнь, полную чувств, хороших и плохих воспоминаний. Во многом мы и осознаём себя через опыт, полученный в разных социальных взаимодействиях: школьные уроки истории, литературы, стихотворения, которые въелись в душу, образы полководцев, героев и врагов, университетские годы, наполненные поиском себя, первая любовь, выстраивание отношений с родителями, армия, профессиональная деятельность, коллеги…

Всё это — наша жизнь. И если внимательно приглядеться, то можно заметить, что на всех фотографиях памяти на заднем плане стоит Другой — тот самый участник нашей жизни, чьё присутствие мы воспринимаем скорее как случайно попавшего в кадр прохожего. Этот Другой неуловим и часто находится, условно говоря, в нашем периферийном восприятии. Он воплощён в культуре, в её конкретных формах. Другой - это определённые визуальные символы, музыка, кинофильмы, общественные ритуалы, праздники, досуг, информационная повестка дня (темы для разговоров), через которые политическая власть себя проявляет, сливаясь с нашими воспоминаниями и чувствами.

Самое главное, что вся эта сконструированная идеологическая основа, заложенная практически в каждом человеке, формируется именно в детстве и молодости, когда жизнь кажется наиболее насыщенной и важной. Не зря люди чаще всего вспоминают именно свои ранние годы жизни.


Заметки на полях