Навальный в Сочи не едет. "Патриоты" против "либералов": "народная забава" или удушение последних свобод?

Навального - сюрприз, сюрприз! - не пустили в Сочи.
Не видать мне Олимпиады и замечательных олимпийских объектов. Нет на это уважительных причин.
Далее Навальный выкладывает фото постановления в удовлетворении ходатайства. Действительно, формальная причина - в отсутствии "уважительных причин".

Впрочем, было бы странно, если бы следователи дали Навальному насладиться атмосферой олимпийского Сочи – тот официально заявил им, что собирается в «город-курорт», чтобы расследовать «масштабные факты коррупции, имевшие место при подготовке к проведению Олимпиады». Nice try! - отмечает Slon.ru.
И даже в случае, если бы следователи разрешили, - вряд ли бы Навальному дали "паспорт болельщика". Например, Максиму Кацу,бывшему заместителю начальника его штаба - не дали. И не только ему. Об "отказниках" пишет The New Times.
«Пришел я на Лубянку, поговорил там с дежурным офицером. Объясняю ему: если у вас имеются ко мне какие-то вопросы, вы задайте их, давайте проясним ситуацию. Он мне ответил: «Претензий к вам нет, а если появятся, мы сами вам сообщим об этом, — рассказывает The New Times Максим Кац, депутат муниципального собрания московского района Щукино, которому 13 февраля, несмотря на забронированную гостиницу и купленные билеты на биатлонную эстафету и шорт-трек, отказали в получении паспорта болельщика.
Еще один отказник - калужский журналист Сергей Фадеев.
И вдруг 14 февраля, вечером, прямо во время подготовки данного материала Фадееву приходит на телефон еще одно сообщение — от олимпийского Оргкомитета: «Ваша заявка одобрена». «Трудно сказать, чего они испугались: иска, который мы подали, шумихи или чего-то еще», — недоумевает адвокат Попков. Сам Фадеев этой внезапной милости не обрадовался: «Я уже пропустил все матчи, на которые хотел попасть, и продал билеты. Я думаю, в Оргкомитете понимали, что никуда я теперь не поеду, поэтому и разрешили».
Кому-то повезло больше.

Максим Кантор (в "Известиях") утверждает, что последнее наступление "государственников" на "либералов" (атака на "Дождь" и Виктора Шендеровича) - лишь одно из проявлений "исконно-русского вида спорта", и делать из него какие-то действительно серьезные выводы не стоит:

«Борения либералов и патриотов» — игра в России исконная, но в последнее время принявшая небывалый размах. Произошло это по причине повального увлечения населения ролевыми играми. Играют, как правило, в исторические игры эпического свойства: «Властелин колец», «Звездные войны» и т.п.

Игра «либералы-патриоты» — из этой же серии.

Игроки произносят приличествующие случаю реплики, говорят то же, что говорили их деды, обороняя Сталинград, или отцы, хранившие под подушкой книги Оруэлла. Разумеется, эта игра не имеет отношения ни к либерализму, ни к патриотизму.

Либерализм не существует без просвещения и образования, а сегодня от его имени играют менеджеры, которые под угрозой расстрела не отличат Грановского от Хомякова, а Джона Стюарта Милля от Пальмерстона. Но это и необязательно, мы же не требуем от участника игры «Зарница», чтобы он управлял настоящим танком. По условиям игры «либералы» объявлены представителями вечных ценностей и наследниками Мандельштама, а согласился бы Осип Эмильевич дружить с дистрибутором холодильников — этот вопрос за рамками игровой поляны.

Равным образом никто не ждет от «патриотов» жертвы во благо Отечеству. Сегодняшние патриоты — существа карнавальные, их пафос имеет театральное происхождение и направлен на достижение эффекта в журнальных публикациях. Отношение к обездоленному народу «патриоты» имеют ровно такое же, как их соучастники по забаве «либералы», то есть никакого. <...>

Подобно мальчикам, играющим в казаки-разбойники, участники игры «либералы-патриоты» выкрикивают воинственные лозунги, их розовые лица преображаются. Порой они (это свойственно детям) заигрываются, теряют чувство реальности, бьют друг друга игрушками. Игроки палят из пластмассовых автоматиков на поражение и грозят уничтожить друг друга. Это и есть наш национальный спорт.
А сам автор, разумеется, многомудро стоит над схваткой.
В "Ведомостях" Максим Трудолюбов и Николай Эппле пытаются объяснить, - кажется, тщетно, - что либерализм - это вовсе не то, что о нем принято думать:
либерализм принято считать чем-то незрелым, чем-то таким, что со временем естественно преображается в консерватизм, как гусеница в бабочку. Есть хрестоматийное изречение, приписываемое то Бернарду Шоу, то Бисмарку, то Черчиллю, а на самом деле принадлежащее Франсуа Гизо: «Кто не либерал в 25, у того нет сердца, кто не консерватор в 35, у того нет ума».

В действительности либерализм — очень старая и вполне самостоятельная политическая философия. Ее ранние представители, еще не называвшиеся либералами, защищали свободу слова (Джон Мильтон), религиозную терпимость, право человека на жизнь, свободу и собственность (Джонн Локк), ограничение власти законом и разделение властей (Монтескье).

Общество можно выстраивать на разумных, договорных основаниях, считали классические либералы. Более того, общество можно перестраивать и, если носитель власти не выполняет договор, его можно менять. Возможность свержения дурных носителей власти и переделки общества — вот о чем спорили либералы с консерваторами, когда оба течения по-настоящему политизировались — в годы Великой французской революции. Консерваторы не верили в возможность рационального«проектирования» общества (см. статью «Кредо консерватора»). Либералы, напротив, в такую возможности верили. <...>
Именно потому, что в центре либеральной проблематики стоит вопрос об индивидуальных границах и о границах принуждения, воплощение либеральных принципов не было возможно без развития правового государства. Борьба за права меньшинства — его собственными и общими силами — есть модель либерального общества. <...>

Как целостная философия, в нашей стране либерализм не мог быть реализован политически из-за полной несовместимости с правовыми системами — ни с сословным правом дореволюционной России, ни с «социалистической законностью» СССР. И после 1992 г. либерализм не расцвел, поскольку в отсутствие гарантий защиты прав граждан даже минимальная свобода рынка превращается в охоту на ресурсы и личности. Либерализма в России не было, хотя были либералы. О приключениях либеральных идей в России стоит написать отдельно — слишком уж увлекательны и трагичны были эти приключения.
Как раз те, кого принято называть либералами (конечно, среди них есть и некоторое количество подлинных либералов) не видят в последних событиях вокруг "Дождя" ничего "потешного". Вот открытоеписьмо российского ПЕН-Центра:
В последнее время у нас в стране все более отчетливо проявляется чрезвычайно опасная тенденция ограничения конституционных прав граждан и, в первую очередь, ограничение свободы слова и права на распространение и получение информации. Вот лишь события последних нескольких недель. Фактически прекращено вещание телеканала «Дождь», известного своей независимой позицией и нередко расходящегося в оценках событий с государственными каналами. Не прекращается, более того, постоянно нарастает давление на радио «Эхо Москвы» и «Новую газету» и, наконец, развязана беспрецедентная, по крайней мере в постсоветский период, травля, которой подвергается наш коллега, член Русского ПЕН-центра, известный сатирик и публицист Виктор Шендерович. <...>
Нельзя не понимать, что подавление каких бы то ни было конституционных прав, особенно – свободы слова, способствует и будет все более и более способствовать оживлению самых темных общественных инстинктов, что, в свою очередь, обязательно приведет к непредсказуемым, но наверняка губительным последствиям для страны. Не говоря уж о том, что дальнейшее развитие событий в этом направлении ставит Россию вне глобального цивилизационного процесса.
Подписали Андрей Битов, Борис Акунин, Людмила Улицкая и еще несколько десятков писателей и публицистов. Ответом, можно сказать, стала программа Дмитрия Киселева и фильм Константина Семина.
Аркадий Бабченко